КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (КПРФ) – Одна из крупнейших...
Мария Павловна Ковалевская (в девичестве Воронцова , август 1849 Екатеринославская губерния Российская империя - 7 ноября 1889 Карийская каторга Российская империя) - русская революционерка, народница.
Биография
Родилась в дворянской помещичьей семье старинного знатного рода Воронцовых. Окончила женский институт в Одессе. В 1874 году сблизилась с участниками одесских народнических кружков. В 1874 году переехала в Киев. В том же году ездила в Харьков для переговоров с харьковскими народниками. В 1875-1876 годах участвовала в революционном кружке «Киевских бунтарей», со Я. В. Стефановичем, В. К. Дебогорием-Мокриевичем и другими. Привлечена к дознанию по делу о пропаганде в империи (процесс 193-х), вследствие близких сношений с уличенными в пропаганде и крайней политической неблагонадежности. По Высочайшему повелению 19 февраля 1876 года дело о ней разрешено в административном порядке с учреждением особого надзора полиции. Подчинена с 8 мая 1876 года особому надзору в Харькове с воспрещением отлучек с места проживания.
Продолжала заниматься революционной деятельностью и 19 июня 1876 года была арестована во время проезда в селе Шпола с поддельным паспортом вместе с В. К. Дебогорием-Мокриевичем, но вскоре освобождена и скрылась.
Проживала на нелегальном положении по поддельным паспортам. Арестована 11 февраля 1879 года в Киеве, в доме Бабичевой, вместе с В. К. Дебогорием-Мокриевичем и др.
С 30 апреля по 5 мая 1879 года находилась на процессе «Киевских бунтарей» Киевского военно-окружного суда. 4 мая 1879 года за принадлежность к социально-революционному сообществу приговорена к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжные работы на заводах на 14 лет 10 месяцев. Приговор конфирмован 13 мая 1879 года. Отправлена в Москву 14 мая 1879 года, затем на Карийскую каторгу, куда прибыла в начале 1880 года.
В 1881 году по болезни перевезена через Красноярскую тюрьму в Минусинск, где отбывал ссылку муж. В 1882 году - возвращена на Карийскую каторгу. В связи с участием в протестах каторжан против ужесточения режима, в 1883 году этапирована в Иркутскую тюрьму; в 1887 году переведена обратно на Кару. После телесных наказаний в отношении Н. К. Сигиды (Малаксиано), в знак протеста вместе с Калюжной М. В. и Смирницкой Н. С. приняла смертельную дозу морфия 6 ноября 1889 года за два месяца до выхода на поселение. Умерла 7 ноября 1889 года.
Муж
- Николай Васильевич Ковалевский - украинский общественный и политический деятель, преподаватель Киевской военной гимназии. В 1874-1875 годах принимал участие в киевских революционных кружках. Уволен в 1876 году со службы за политическую неблагонадёжность. Переехал в Одессу, служил в Одесской городской управе. Активный участник одесского украинофильского националистического кружка. В 1879 году по распоряжению одесского генерал-губернатора выслан в административном порядке в Восточную Сибирь под надзор полиции на пять лет. Проживал в Минусинске (Енисейская губерния) под гласным надзором, от которого освобожден в 1882 году. После возвращения в Киев, продолжал общественную деятельность. Налаживал перевозки украинских изданий через границу, устраивал тайные склады нелегальной литературы на территории Украины, собирал средства для финансирования деятельности М. П. Драгоманова, а также Русско-украинской радикальной партии. Оказывал материальную поддержку галицким изданиям «Народ», «Хлебороб», «Гражданский голос», «Радикал», «Жизнь и слово». Автор популярной книги «Краткая история малорусского народа»(1875), изданная во Львове под псевдонимом Иван Маркович, а также многих статей в газетах «Народ» и «Радикал». Член Старой громады (вышел из состава в 1887). Умер 4 октября 1897 года в Киеве. Похоронен на Байковом кладбище.
Ссылки
- Ковалевская Мария Павловна // Деятели революционного движения в России: в 5 т. / под ред. Ф. Я. Кона и др. - М. : Всесоюзное общество политических каторжан и ссыльнопоселенцев, 1927-1934.
- http://www.hrono.ru/biograf/bio_k/kovalevska_mp.html
Имя Марии Ковалевской — врача-офтальмолога, заведующей кафедры офтальмологии в Воронежской государственной медицинской академии им. Н. Н. Бурденко, члена Американской академии офтальмологов и рабочей группы по красному глазу Европейского общества офтальмологов — широко известно в профессиональных кругах. Казалось бы, давно пора почить на лаврах, но Марии, похоже, это не грозит: она постоянно пробует новые методики, выдвигает смелые гипотезы, тесно контактирует с коллегами-международниками, а еще в ее изысканиях ей теперь помогают ученики, которых она заразила своей неутомимой любознательностью. Вы подумаете: «Вот это и есть высокий класс!» — а нет, можно и еще выше. А потом — еще и -еще.
КС: Расскажите, пожалуйста, о том, как началась Ваша -карьера.
Мария: Научной работой я начала заниматься с первого курса Воронежского медицинского института: в то время мы с моей подругой работали над исследованием, посвященном экспресс-методам диагностики различных заболеваний, и тогда же, участвуя в студенческой конференции в Астрахани, получили за наше исследование диплом первой степени. Я считаю это началом моей научной карьеры и одним из важных научных трудов, который в конце концов привел к защите докторской диссертации по теме «Экспресс-диагностика некоторых воспалительных заболеваний -глаз».
КС: Как Вы выбрали свою -специфику?
Мария: Мне кажется, первый толчок к научной работе в жизни ученого — это всегда собственное любопытство, творческий интерес к тому, что ты делаешь, ведь мотивация к труду человека — неважно, ученый он или нет — должна быть в первую очередь нематериальной (именно в первую очередь, а не исключительно). Так что мы начали изучать проблему, поняли, что есть определенные закономерности, стало интересно — пошло накопление опыта, началась обработка собранных фактов и так далее. Если человек заворожен идеей — он будет работать с отдачей, но толчком к началу работы должен стать практический -опыт.
КС: То есть научная работа рождается именно из практической деятельности, а не -наоборот?
Мария: Приведу пример. Однажды мне надо было проверить пациентов с различными заболеваниями на качество и продукцию слезы, но я случайно забыла полоски для определения объема слезной жидкости. Пришлось воспользоваться индикаторами Лахема, обычно используемыми для анализа биологических жидкостей. Вернувшись в кабинет, я увидела, что все полоски — а их у меня скопилось более ста — были окрашены в разные цвета. Я думаю, нет нужды говорить, что это было весьма демонстративно. Я обратила внимание, что при каждой инфекции существует совпадение окраски полосок, и стала «на интерес» проверять наличие определенного РН после лечения, в острой стадии болезни и так далее. Потом я совокупила свои знания по исследованию биологических жидкостей и поняла, что в ходе лечения инфекции биологическая среда претерпевала изменения, что и зафиксировали индикаторы. Так почему бы не измерить эту составляющую? Возникла потребность в оборудовании, которое позволило бы с наименьшей погрешностью замерить показатель рН в нескольких точках слизистой, чтобы получить средний показатель, и я обратилась в фирму, которая могла бы меня этим оборудованием обеспечить. Так была начата моя работа над научным обоснованием патогенеза локальных проявлений метаболического синдрома при глазных заболеваниях — исследованием, которое предполагает поиск локальных маркеров тяжелых заболеваний, вовлекающих в процесс органы зрения, но являющихся опасными для организма в -целом.
КС: Вы говорите, что Ваша студенческая работа помогла Вам выйти на диссертацию. А какую ценность имеют ученические работы, которые подшиваются в папочку и не используется больше никогда? Или все, что делает ученый — это важно и можно -использовать?
Мария: Я думаю, что все, что делает человек, вообще важно. Ведь важны все факты из нашей биографии- от рождения до смерти, и если мы это признаем, то и научное исследование уже не столько исследование, сколько рождение человека как ученого и его дальнейшее развитие. Накопление знаний не может произойти вдруг — это процесс эволюционный, интерес к научным исследованиям закладывается еще в раннем -возрасте.
КС: Но тогда можно предположить, что есть работы, важные для человека, а есть работы, важные для человечества. Где пролегает граница между тем, что ты делаешь для себя и что ты делаешь для -других?
Мария: Мне кажется, даже малое и мелкое может определять проблемы человечества. Как вы думаете, что страшнее для человека, смерть или -слепота?
КС: Лично для меня, пожалуй, страшнее -слепота.
Мария: Вот, и вы не одиноки. Смотрите: всего лишь один ребенок из 20 000 страдает первичной опухолью глаза — ретинобластомой, потенциально смертельной для этого ребенка.. Это 0,02 % в структуре глазных болезней, ничтожный факт, но когда мы говорим о ничтожном факте, мы должны понимать, насколько он социально значим. Да, глазные болезни редко приводят к смерти, но большинство людей предпочтут смерть слепоте. Так есть ли в нашем деле мелочи? Это раз. Второе — все научные исследования связаны между собой: если мы откроем причину старения, мы сразу же подойдем к лечению глаукомы, катаракты и возрастной макулярной дегенерации, и, наоборот, если мы найдем причину глаукомы, мы откроем причину старения, ведь соединительная ткань однообразна во всем организме. Или, например, мы говорим о толерантности организма к антигенам, которые приходят извне: если она отсутствует, возникает раковая опухоль, если она избыточна — возникает аллергическая реакция. А в меньшей ли степени больные аллергией страдают онкологией, ведь у них толерантность ниже? И что будет, если запустить селективный механизм, который будет влиять на антигены раковой опухоли и поможет выработать антитела именно к этому клеточному -пласту?
КС: Проблема сложная и интересная, но как к ней подступиться? Там одна обработка статистических данных кошмарное количество времени -займет.
Мария: Да, и, с одной стороны, это чрезвычайно затратно, а с другой — российским ученым для этого надо овладеть особыми технологиями. Мы должны учиться работать с современными цифровыми технологиями, потому что они, возможно, будут улучшать не только качество исследований. В Европе есть специальность «биологическая математика», и часть явлений, например, эндоскопическая хирургия в офтальмологии, при помощи новых цифровых технологий малотравматична и точна. Безусловно, это минимизирует ошибку врача, и за этим -будущее.
КС: А мы‑то до этого уровня дотягиваем? И какой вклад российская наука вносит в -мировую?
Мария: Если говорить об офтальмологии, то у нас с вкладом в мировую науку все в порядке. Потому что в истории отечественной офтальмологии был величайший практик Святослав Николаевич Федоров, который основал направление офтальмохирургии, став автором методики имплантации интраокулярной линзы при экстракции катаракты, а фундаментальное звено науки было представлено благодаря Аркадию Павловичу Нестерову и Вениамину Васильевичу Волкову, занимавшимся проблемами глаукомы. И я знаю, что такие подвижники есть и в других -областях.
КС: Какие проблемы зрения сегодня стоят наиболее остро в -России?
Мария: В целом те же, что и в Европе: возрастная макулярная дегенерация (ВМД) и глаукома. Это связано с общим постарением населения, эти проблемы требуют колоссального вложения средств, и найти здесь ответы очень сложно. При глаукоме ранняя диагностика позволяет назначить эффективное консервативное лечение в ряде случаев, и в 80 % случаев диагностика глаукомы приводит к стабилизации процесса и к сохранению зрительных функций. Поэтому большинство пациентов не нуждается в хирургии при проведении раннего лечения. И здесь, конечно, особая роль отводится контролю поля зрения, компьютерной статической периметрии и HRT-диагностике. ВМД и ее диагностика должна осуществляться у лиц старше 40 лет, и для этого существует несколько методик, во внедрении которых мы принимаем участие. В частности, это самоконтроль на основе теста 3D STAG, который внедряется при участии Калифорнийского университета, позволяя с помощью 3D-диагностики и сенсорного экрана выявить влажную либо сухую форму ВМД. Мы первыми в России сейчас апробируем этот метод в нескольких городских поликлиниках. При наличии формы ВМД с новообразованными сосудами используется анти-VЕGF-терапия, с помощью препарата «Луцентис», это единственный метод, который приводит к увеличению остроты зрения. Это программа федеральной поддержки, то есть лечение оплачивается по государственным стандартам. Но, к сожалению, при фиброзной, то есть далеко зашедшей стадии ВМД, применение этой методики невозможно — и там уже применяется витреоретинальная -хирургия.
КС: Может ли медицина вернуть зрение -незрячему?
Мария: Сегодня в офтальмологии конкурируют несколько проблем — есть неустранимая и устранимая слепота. К проблеме устранимой слепоты относится слепота по причине катаракты — и 50 % людей, страдая катарактой, просто не могут сделать операцию по объективным политическим и экономическим причинам, однако, по мнению ВОЗ, эта проблема в мире должна быть решена к 2020 году. Проблема неустранимой слепоты гораздо обширнее, потому что это проблема диабетической ретинопатии, ВМД, глаукомы и, конечно, односторонняя слепота при травме глаза. Однако если слепота неустранимая, это не значит, что врачи не ищут к ней подходы. Так, при односторонней слепоте существуют возможности имитировать акт зрения при наличии биологической обратной связи между головным мозгом и IT-устройством, минуя глаз. Это различные электронные носители, которые позволяют путем соединения с головным мозгом давать изображение, и хотя мы не можем говорить о пересадке глаза, уже сейчас можно говорить об имитировании акта зрения при помощи IT-технологий. Также в целях восстановления слепого глаза в рубец роговицы имплантируется кератопротез, который позволяет видеть этим участком роговицы. И российские ученые, в том числе сотрудники Межотраслевого научно-технического комплекса «Микрохирургия глаза», достигли в этом больших успехов. Проводятся пересадки роговицы, имплантация новой роговицы, реконструктивные операции на глазном яблоке и так далее. И наконец, «космос» офтальмохирургии — это транслокация макулы, когда часть центральной зоны сетчатки пересаживается в другое место и формируется другой центр зрения. При этом выполняется искусственное косоглазие, которое позволят видеть новым пересаженным участком. Это травматичная, эффективная методика немецких ученых клиники Тюбингена, она применяется при абсолютно слепом одном глазе и остаточном зрении -другого.
КС: Быстро ли научные разработки уходят «в -народ»?
Мария: Я вас разочарую — мне кажется, современные фундаментальные исследования, учитывая среднюю продолжительность жизни человека, в народ не уйдут никогда. Фундаментальные исследования гораздо дальше от практического исполнения, чем думают наши руководители, — так не бывает, что ученые что‑то открыли — и завтра это уже используют. Хотя нет, все‑таки бывает, но -нечасто.
КС: Насколько важна для хорошего врача помощь коллег, или профессионал — он на то и профессионал, чтобы разбираться с трудностями -самостоятельно?
Мария: Ну, у нас в семье шесть поколений врачей,
поэтому у меня генетически заложена убежденность в том, что наша профессия предусматривает коллегиальность, и очень жаль, что консилиум — это атрибут, который сейчас утрачивается. Одной из проблем области медицины, я считаю, является отсутствие координации между врачами разных специальностей. Вот, например, клинический случай: при удалении зуба возникло осложнение в виде одонтогенной флегмоны орбиты у пациентки, при этом у нее был выявлен первичный сахарный диабет. При флегмоне орбиты возник пансинусит и абсцесс лобной доли, при этом флегмона возникла на единственном видящем глазу, а на другом зрение было снижено до 0,1 от невостребованности. В результате, пациентка получила помощь в септической реанимации, и ее лечением одновременно занимались нейрохирург, офтальмолог, отоларинголог, челюстно-лицевой хирург и эндокринолог. Итогом лечения стало то, что при отсутствии способности видеть одним глазом заработал другой глаз — ввиду критических условий он адаптировался и стал видеть 0,3, и больная жива. Очень тяжелые больные — это всегда опасно, поэтому и необходим консилиум — это сообщество равных специалистов, которые могут помочь больному, и именно итог этой помощи является главным, а не ношение определенных званий и регалий. Не нужно стесняться коллегиальности, за помощью к коллегам нужно обращаться прямо‑таки в обязательном порядке, особенно в тех случаях, когда есть опасность в одиночку «наломать дров». Иногда результат финального консилиума противоречит предшествующим действиям врача и диагнозу, и это нормально — ошибки надо тоже признавать, на этих ошибках нужно учиться, поэтому я за содружество врачей на благо -больного.
КС: Мария, Вы — почетный международный член Американской академии офтальмологов и член рабочей группы по красному глазу Европейского общества офтальмологов. Легко ли было влиться в работу международного научного -сообщества?
Мария: Мне кажется, это было бы легко любому человеку, имеющему свой клинический опыт и хорошо владеющему английским языком. Сейчас очень многое зависит от самого человека — если твои работы известны коллегам, никаких проблем с международным сотрудничеством не возникнет. И, конечно, очень приятно, что Россия представлена на международной арене, и труды отечественных ученых публикуют в таком уважаемом оксфордском издании, как Springfield. Мы совместно с другими авторами писали руководство по красному глазу для европейских врачей, и на протяжении четырех лет (с 2006 по 2010) я постоянно встречалась с коллегами, работала над фидбэками — надо сказать, это колоссальный опыт, он ни с чем не сравним, и до сих пор мы остаемся в контакте. Благодаря своей научной работе я уже побывала почти во всех странах мира, и, конечно, это дает колоссальную -энергию.
КС: И куда Вы эту энергию -тратите?
Мария: Конкретно сейчас большая часть моих жизненных сил уходит на учеников — я очень много с ними работаю, кроме того, есть несколько тяжелых объемных проектов. Тут надо сказать, что я до 40 лет являлась абсолютным трудоголиком, причем агрессивным: считала, что основная часть жизни — это работа. Сейчас мое развитие как ученого прогрессирует только потому, что к сорока годам ко мне пришло понимание необходимости передавать опыт, который я успела накопить. Наши молодые сторонники критически смотрят на нас, они более прагматичны, более свободны и динамичны, и общение с ними дает возможность чувствовать себя бесконечно учеником. Но чтобы этот естественный обмен осуществлялся, ученый должен очень много отдавать, не надеясь, как и родитель, получить что‑то взамен. Правда, я счастливый педагог, ведь у меня есть ученики, которыми я могу гордиться: это Надежда Ведринцева (мы с ней соавторы статьи) и Мария Сергеева — они обе теперь стали ассистентами на нашей кафедре и уже преподают; есть еще и помладше — Екатерина Богатырева, Екатерина Туровец, Софья Милюткина, некоторые -другие.
КС: Но ведь порой ученики вызывают не только гордость — с ними же и трудно бывает, -наверное?
Мария: Определенные трудности есть, потому что, конечно, у молодежи есть прекрасные данные для осуществления некоторых проектов, но у них менее развита работоспособность. Поэтому мне часто говорят «мы не можем работать, как Вы», и тут же начинаются слезы, какие‑то обиды. Меня это удивляет, потому что я не понимаю, как это так можно. А потом вспоминаю, что работоспособность у молодого поколения меньшая, но зато точность достижения цели большая: другими словами, они достаточно ленивы для того, чтобы совершать подвиги, но достаточно точны, чтобы эффективно работать. Ученикам сильно достается, если честно, — у меня тяжелый характер, но, я надеюсь, они будут мне благодарны, когда поймут, что в 23 года попасть на международный конгресс по офтальмологии, где не все профессора бывают, участвовать в его открытии где‑нибудь в Абу-Даби или в Милане и иметь возможность слушать лекции выдающихся профессоров — это большая удача. Но пока это воспринимается как должное, -наверное.
КС: -Балуете?
Мария: Я не балую, я просто чувствую, что как раз в этом возрасте надо понять, зачем ты все это делаешь; что в городе Воронеже, при сегодняшнем развитии науки и IT-технологий, доступ к большой науке точно такой же, как и в Москве. Я совершенно не считаю, что только в наших столицах можно развиваться. Как раз наоборот — используя современную открытость общества, ты можешь быть доступен гораздо большему количеству людей. Я не вижу никаких ограничений, связанных с моим пребыванием в Воронеже — участвую в тех же симпозиумах, президиумах и общаюсь с большим количеством иностранных -коллег.
КС: Ваша деятельность очень разносторонняя — Вы и преподаватель, и ученый, и врач, и учитель. А еще, наверное, мама и любимая женщина. Как все успеть, ничего не -упуская?
Мария: Все это взаимосвязано, одно невозможно без другого. Специфика моей работы в том, что, будучи ученым, я не могу не быть практиком, это невозможно. И, безусловно, я являюсь учеником и продуктом множества творческих личностей, поэтому я не имею права не давать ничего своим ученикам взамен. Это естественный цикл, и если ты его прерываешь, ты уходишь практически в ноль. Также, я считаю, профессиональный успех соседствует с успехом в личной жизни. Хотя это мнение кажется противоречивым. Должен быть интерес к жизни, надо жить со вкусом, и здесь очень важно творчество — вдохновение, энергетическая -подпитка.
КС: Есть ли вершина -мастерства?
Мария: Я считаю, что «потолка» для интеллектуального человека не существует — он все время остается учеником, одновременно становясь для многих учителем. И это соотношение дает ему возможность совершенствовать свое мастерство. Предела нет, а если и есть, то только тот предел, который связан со средней продолжительностью -жизни.
Мария Павловна Ковалевская (в девичестве Воронцова , август Екатеринославская губерния Российская империя - 7 ноября Карийская каторга Российская империя) - русская революционерка, народница .
Биография
Родилась в дворянской помещичьей семье старинного знатного рода Воронцовых . Окончила в Одессе. В 1874 году сблизилась с участниками одесских народнических кружков. В 1874 году переехала в Киев. В том же году ездила в Харьков для переговоров с харьковскими народниками. В -1876 годах участвовала в революционном кружке «Киевских бунтарей», со Я. В. Стефановичем , В. К. Дебогорием-Мокриевичем и другими.
Привлечена к дознанию по делу о пропаганде в империи (процесс 193-х), вследствие близких сношений с уличенными в пропаганде и крайней политической неблагонадежности. По Высочайшему повелению 19 февраля 1876 года дело о ней разрешено в административном порядке с учреждением особого надзора полиции. Подчинена с 8 мая 1876 года особому надзору в Харькове с воспрещением отлучек с места проживания.
Продолжала заниматься революционной деятельностью и 19 июня 1876 года была арестована во время проезда в селе Шпола с поддельным паспортом вместе с В. К. Дебогорием-Мокриевичем, но вскоре освобождена и скрылась.
Проживала на нелегальном положении по поддельным паспортам. Арестована 11 февраля 1879 года в Киеве , в доме Бабичевой, вместе с В. К. Дебогорием-Мокриевичем и др.
Муж
Напишите отзыв о статье "Ковалевская, Мария Павловна"
Ссылки
- Ковалевская Мария Павловна // Деятели революционного движения в России : в 5 т. / под ред. Ф. Я. Кона и др. - М . : Всесоюзное общество политических каторжан и ссыльнопоселенцев , 1927-1934.
- www.hrono.ru/biograf/bio_k/kovalevska_mp.html
См. также
Примечания
Отрывок, характеризующий Ковалевская, Мария Павловна
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»
В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
